Буквально вчера с коллегой по симфоническому концерту и “Золушке” обсуждали, что руки от постоянной игры убиваются в ноль. Это ведь только так кажется, что в оркестре не надо ничего делать. В оркестре, если играть на совесть (а мы с этой коллегой, сидя за одним пультом, заставляем друг друга ирать на полную), сил уходит очень много. А у меня, до кучи, еще есть трио и грядущая весной сольная программа.
В частности, сегодня, между утренней генеральной и вечерним концертом, случилась еще и акустическая в Рахманиновском (если кто до сих пор не в курсе, то 28 января в РЗК пройдет концерт Рославец-трио с моим участием). Вот на этой акустической (с 14 до 17) я и доигрался.
Прежде всего, следует сказать, что РЗК не потерял для меня ни йоты своего обаяния. Бондурянский говорил, что там положили ковровую дорожку (ее и правда положили) в связи с чем акустика слегка поменялась. Не знаю, я не заметил. Последний раз играл в РЗК… уже и не помню, когда. С Яшей и Ирой все последнии концерты были в Малом, а в Рахманиновском мы последний раз играли чуть ли не обыгрываясь на Мюнхен. Правда, может, позже тоже что-то было, врать не стану.
В любом случае, зал отличный, хотя и гудящий. Но он настолько дышащий, настолько свободный, что играть в нем – для меня одно удовольствие. Что угодно и с кем угодно.
Так вот, сыграли мы почти все, и вдруг я почувствовал, что больше играть мне не надо. Не острая боль, а, скорее, просто какое-то непонятно-мучительное ощущение а районе правого плеча, лопатки – там, откуда звук начинается (исключительно в физиологическом смысле, конечно: голова, уши и все остальное – это отдельно).
С чего это – не знаю. То ли, потому что в последние пару дне сломались одновременно все футляры, и челку приходится носить на слишком узком ремне. То ли, потому что в последние, опять же, несколько дней и в театре, и на репетициях предпочитаю снимать свитер и играю в футболке – могло надуть. То ли, потому что просто до фига игры в последнее время – да и сам я занимаюсь много… То ли потому что слишком часто находился в одном положениии – смотрел вправо, как всегда в трио… Не знаю, одним словом, что стало причиной – только репетицию мы свернули на час раньше положенного срока. Просто потому что я понял, что больше активно играть не надо – и неактивно в зале играть бессмысленно. Да и зал я этот знаю прекрасно – а девочки уж сами разберутся…
В связи с этим вспомнил, как мы ирали хаус-концерт в Швейцарии, и в самом конце “Думок” Дворжака, на последний нескольких тактах, у меня возникло ощущение, что кто-то меня со всей дури огрел чем-то тяжелым по шее. Потом мы еще сыграли на “бис” финал Бабаджаняна, а после этого я два дня не мог ни нормально ходить, ни спать ночью – ничего. Шея болела так, что не рассказать.
Мануальщик, к которому я пришел через два дня (до этого были выходные) нажал на меня пару раз и боль прошла мгновенно. Он сказал, что страшного ничего нет, выскочил один позвонок, но если я не буду ходить в спортзал хотя бы пару раз в неделю и играть на сольных и камерных концертах только в хлопковых рубашках, смогу попрощаться с собой максимум через два года. Дело было в марте 2004-го года. Обидно, но сегодня – конец января 2006, почти ровно два года… Сначала я думал, что сам справлюсь, но к вечеру понял, что надо на завтра вызывать знакомую мануальщицу (и вызвал): двадцать баксов – не слишком большая цена за участие в концерте и вообще за нормальное самочувствие.
Хотя симфоконцерт сегодня прошел вполне себе ничего, да и завтрашняя утренняя “Золушка”, я думаю, обойдется без эксцессов. Даже, наверное, позаниматься я смогу нормально до восьми вечера (в восемь придет массажистка). Строго говоря, даже в таком состоянии, как сейчас, я, наверное, смогу вытянуть такой концерт, как в субботу (хотя физически он довольно тяжелый) – главное, поменьше смотреть вправо, на партнеров.
Главное, что меня беспокоит – неужели, чтобы иметь возможность раз в сто лет нормально выйти на сцену, придется переться в спортзал? Неужели швейцарский манульщик был прав? Сегодня дело, конечно, не в позвонке, а просто либо в продуве, либо в банальном защемлении – так или иначе, завтрашний сеанс меня реанимирует “на раз”. Но настораживает сам симптом. Ни денег, ни желания, ни, главное, времени на тренажеры у меня сейчас нет и в помине. С уже существующими бы задачами справиться – и не только музыкальными… А тут вот такая фигня.
Если теперь каждый раз для того, чтобы сыграть в полную силу, придется звать мануальщика – совсем беда. Главное, я это и без игры чувствую: время от времени утром то там, то тут начинает что-то ныть. Причем именно те мышцы, которые важны для игры. Все остальное – без проблем, а вот тонкие ощущения, особенно в правой руке, иногда связаны с некоторыми проблемами. Черт, черт, черт – как это все не вовремя…
Ладно, главное, чтобы она меня завтра привела в порядок. Потому что, как бы там ни было – мне очень хочется сыграть этот концерт – я уже сто лет не играл в этом зале, в таком составе… Да и в форме я хорошей, честно говоря. Обидно будет просрать это все из-за какого-то поганого защемления. И ведь сыграл я обыгрывание в понедельник – в полную силу, даже более того. Все было нормально. Что сегодня случилось вдруг…
I will work it out, indeed.
Запись Гвозди бы делать из этих людей впервые появилась Lifanovsky.com.
